Была непроходимость кишечника сделали операцию прошло 10 лет что можно есть

На сайте riavrn. Если вы отказываетесь от использования файлов cookie, отключите их, изменив настройки вашего браузера. Врачам пришлось пойти на риск ради спасения Леонида Лапшина. В конце года Леонид Лапшин почувствовал резкую боль в животе и обратился в поликлинику.

Опухоль затронула 6 органов. Как воронежец вернулся к жизни после уникальной операции

Как пациенту с воспалительным заболеванием кишечника 12 лет не могли поставить диагноз, а государство потратило на него полмиллиона долларов. Виктору Исааковичу 59 лет. В недавнем прошлом он занимал руководящие посты в строительных и девелоперских компаниях Петербурга — и именно в этом статусе его имя нередко появлялось в публикациях различных СМИ.

О другом своем опыте — борьбе с тяжелым и неизлечимым заболеванием — Виктор Исаакович до сих пор не давал интервью. Мы встречаемся в фешенебельном ресторане на Петроградской стороне. Пьем черный чай с лимоном. Вынимает из конверта две фотокарточки: вот он в начале х, у него дистрофия второй степени — весит 60 килограммов. Сейчас — , и это, по словам Виктора Исааковича, его нормальный вес. Болезнь Крона наряду с язвенным колитом входит в группу воспалительных заболеваний кишечника ВЗК.

Это иммуноопосредованное заболевание, его точная причина до настоящего времени неизвестна. В России, по данным на год, около 31 тысячи пациентов с ВЗК: соотношение больных с язвенным колитом и болезнью Крона составляет три к одному. ВЗК не только диагноз, но и в какой-то мере стигма.

И болезнь Крона, и язвенный колит неотвратимо ухудшают качество жизни пациентов, доводя многих до депрессии. Даша Скребцова. В начале х у меня вдруг стали открываться язвы луковицы двенадцатиперстной кишки. Начались боли, рвота, я не мог есть. Пошел к врачу, мне сделали фиброгастродуоденоскопию ФГДС.

Назначили лечение. Пью лекарства — язва рубцуется, но через какое-то время снова открывается. И так несколько циклов. Я шел не к районному терапевту, а к специалисту нужного направления и квалификации. Но время было ужасное: полный разброд и шатание, особенно в системе здравоохранения — врачей нет, лекарств нет. И назначил ряд исследований: в частности, надо было сдать на анализ желудочный сок. Это крайне противная процедура, ФГДС по сравнению с ней — цветочки. Вам нужно самостоятельно проглотить тонкую резиновую трубку с наконечником, чтобы она дошла до желудка и двенадцатиперстной кишки, и около двух часов сидеть с ней, чтобы с определенным интервалом у вас брали желудочный сок.

В общем, я измучился. Пришел после этой процедуры домой, и вдруг вечером у меня поднялась температура, начался сильный понос. Я подумал, что отравился. Позвонил врачу, он посоветовал подождать до утра. Выпил — не проходит! День, второй, третий. Тогда я пошел в ю поликлинику на Петроградской стороне, которую в свое время сам и строил. Начали лечение, с капельницами и прочим — толку никакого. Впрочем, как-то уменьшили частоту позывов в туалет.

У меня была путевка на Кипр, и я смог съездить с семьей. Вернулся — все продолжилось. Доктора в растерянности. Лечился неделю, вторую, третью — бесполезно. Положили на две недели в отделение для больных СПИДом. Вновь ничего не нашли. И меня направили обследоваться дальше. Меня даже в Академию ветеринарной медицины отправили. Приехал к профессору, милому старичку. Он так обрадовался! Людей ведь у него не бывало. Конечно, что-то там они высеяли, и он тут же предложил в научных целях изобрести для меня специальную вакцину.

И в таком духе история продолжалась 12 лет: мне не могли поставить диагноз, притом что я был у лучших врачей города. Как правило, все происходило по одному сценарию. Проходил месяц-полтора, и я читал растерянность в его глазах: он не понимал, что делать. А я понимал, что ставлю хорошего человека в неудобное положение. И переставал к нему ходить. Я устал. Похудел на 50 килограмм, мне поставили дистрофию второй степени. Я знал все туалеты в городе, передвигался перебежками от одного к другому.

У меня началась бессонница. Встал вопрос о получении инвалидности. Так я дожил до года. Зимой у меня началось очередное обострение, я уже не знал, куда идти. Доцент честно признался, что не понимает, в чем там у меня дело. И направил к своему учителю — Козлевич Инне Васильевне.

Это доктор старой школы: с ней обязательно шел помощник и все записывал. Очень немногословная, резкая. Исследовательская база у них была мощная, но и там не могли ничего выявить. Однако Инна Васильевна уперлась: в итоге она нашла одного колоноскописта, и вот он смог поставить диагноз.

О том, что у меня болезнь Крона, я узнал в июне года. Тогда я впервые услышал это название. Почитал и понял, что дело швах. Инна Васильевна, в свою очередь, направила меня к гастроэнтерологу Щукиной Оксане Борисовне, которая считается лучшим в городе специалистом по ВЗК.

С тех пор мы с ней идем рука об руку. Началось активное лечение: гормоны, черт в ступе Ничего не помогало, только лицо отекло: сам тоненький, а лицо — лунообразное. В книжке Халифа я прочитал, что единственный способ облегчить мое состояние — хирургическая операция. К тому времени я познакомился с профессором Сергеем Васильевичем Васильевым, главным колопроктологом Петербурга.

Лето как-то промучился. А показание — это когда непроходимость кишечника и тебя привозят на скорой. В сентябре года мне сделали операцию: удалили около метра тонкого кишечника и половину толстого. Там такое было! В конечном итоге операция прошла очень удачно.

Всю процедуру засняли, и у меня есть фотохроника: сколько отрезали, что именно. Эти фотографии стали наглядным пособием по ВЗК для врачей, Щукина их вставила во все свои научные работы. Я ходил на кафедральные разборы, меня везде демонстрировали как удачный пример. Но, к сожалению, если неспецифический язвенный колит можно вылечить хирургическим путем, то болезнь Крона — нет. Она продолжается, даже если удалили пораженный участок. А после повторной от кишечника ничего не останется: можно складывать ручки.

Я себе выделил два года, наметил план дел, которые должен сделать по жизни для семьи и детей. До этого он применялся в ревматологии, например при артритах. Больница получала его из Москвы, все боялись как огня: как его вводить?

Там же жесткий температурный режим, потому что это, по сути, антитела к фактору некроза опухолей — мышиные и человеческие.

И он дорогущий! На тот момент инфузия введение в кровоток различных растворов. У меня была постоянная работа и хорошая медицинская страховка. Правда, как только в страховой узнали, что у меня болезнь Крона, отказались продлевать ДМС. Ведь препарат вводят по схеме: сначала первая инфузия, через две недели — вторая, через четыре — третья. И если есть положительный эффект — далее инфузия раз в два месяца.

Первые инфузии сделали по страховке, затем я дважды покупал препарат за свой счет. Но понятно, что даже ни один очень состоятельный человек не может раз в два месяца тратить 10 тысяч долларов на лекарство. Так что встал вопрос о получении инвалидности. Но у меня были фото с операции, так что в итоге все покивали головой: ты, мол, чудом избежал неприятностей. И быстро оформили инвалидность второй степени.

Университет

Как пациенту с воспалительным заболеванием кишечника 12 лет не могли поставить диагноз, а государство потратило на него полмиллиона долларов. Виктору Исааковичу 59 лет. В недавнем прошлом он занимал руководящие посты в строительных и девелоперских компаниях Петербурга — и именно в этом статусе его имя нередко появлялось в публикациях различных СМИ. О другом своем опыте — борьбе с тяжелым и неизлечимым заболеванием — Виктор Исаакович до сих пор не давал интервью. Мы встречаемся в фешенебельном ресторане на Петроградской стороне. Пьем черный чай с лимоном.

"Стома дала мне свободу". Как жить, если удален кишечник

Переключить навигацию Клиника колопроктологии. Платные услуги Стоимость лечения Госпитализация Памятка пациенту. Главная Пациентам Консультация врачей Онлайн консультация колопроктолога Онлайн консультация врача-колопроктолога Ваш вопрос отправлен и будет опубликован после модерации! О чем хотите спросить кратко :. Текст вопроса:.

Восстановительные операции у пациентов с илео- и колостомой

Значимость послеоперационного перитонита за последнее время не уменьшилась, вопросы ранней диагностики, эффективных методов лечения остаются важнейшими в практической хирургии. Сам по себе послеоперационный перитонит является следствием внутрибрюшных осложнений, таких как несостоятельность швов анастомозов, периоперационное инфицирование брюшной полости, интраабдоминальное скопление крови, желчи, осложнения панкреонекроза и др. Тем не менее значимость этой патологии на определенном этапе воспалительного процесса выступает на первый план, являясь основной причиной релапаротомии [3; 4]. Послеоперационный перитонит относится к вторичным и третичным формам интраабдоминальной хирургической инфекции. Поэтому особенно актуальны вопросы своевременной адекватной хирургической тактики и проблемы комплексной иммунокоррекции, восстановление физиологических функций пораженных органов, посиндромной терапии [5; 6]. При генерализованном вовлечении в патологический процесс брюшной полости наиболее применимы классические принципы оперативного лечения. Релапаротомии, лапаростомии позволяют добиться адекватной санации очага, создать условия для хирургической детоксикации. Материалы и методы. Нами изучены ближайшие результаты операций на органах брюшной полости у пациентов, находившихся на лечении в хирургических отделениях Симферопольской клинической больницы и Республиканской клинической больницы им. Костырной А.

Уважаемые клиенты! Все клиники ЕМС работают в обычном режиме — круглосуточно и без выходных.

Онлайн консультация врача-колопроктолога

.

.

.

ВИДЕО ПО ТЕМЕ: Марк Медкурбанов, 4 года, острая кишечная непроходимость, состояние после операции